Вдова Анатолия СОБЧАКА Людмила НАРУСОВА: «Хорошо, что всего этого Собчак не видит, ведь он на подъеме ушел: «Володя президентом будет! Ну наконец-то!»

(Продолжение. Начало в № 14 и № 15)

«НРАВИТСЯ ЛИ МНЕ СОВРЕМЕННАЯ РОССИЯ? МАТЬ ВСЕГДА НРАВИТСЯ, ДАЖЕ ЕСЛИ ОНА БОЛЬНА»

— Вы депутатом Госдумы России нескольких созывов были...

— Нет, только одного — 10 лет сенатором была...

— Ну да, членом Совета Федерации, причем от Республики Тыва...

— ...и от моего родного Брянска.

— В советское время — Тува, сейчас — Тыва: вам интересно было туда приезжать?

— Ну, вы знаете, я не случайно, между прочим, там оказалась. Много по этому поводу скепсиса и критики было: мол, где ты, а где Тыва, и вообще, с какого боку... Даже фразу Анатолия на съездах — про «якута товарища Власова и адыгейца товарища Воротникова» вспоминали — словом, о том, что члены Политбюро совершенно отдаленные регионы представляли, к которым никакого отношения не имели.

В Тыве я еще студенткой была — на археологической практике...

— Красивая там природа...

— ...но дело не в природе дело — в курганах: Аржан-1, Аржан-2, предскифская эпоха, древнейшая цивилизация и так далее (нынешний директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, моя коллега по Совету Федерации экс-министр культуры Наталья Дементьева тоже в раскопках участвовали). Обычно во время раскопок сначала земля снимается — это тяжелый физический труд, а когда до культурного слоя доходят, с кисточкой уже работают...

— ...ювелирно...

— ...и очень часто археологи местных ребят нанимали, которые им помогали, и вот на одном из раскопов особо активным 14-летний мальчик Сережа Шойгу был (улыбается), но это все очень давно было.

В советское время курсы из национальных окраин весьма популярны были, и у меня якутский был курс, тувинский, и впоследствии многие мои тувинские с­туденты у себя в республике руководящие должности заняли, поэтому, когда вопрос о серьезном представительстве на федеральном уровне и лоббировании самого дотационного региона возник, тувинское руководство ко мне обратилось. Я снова в Тыву поехала, все это увидела, они меня тогда сенатором избрали, что, повторяю, много недоумения вызвало, но я могу об этом говорить и тувинцам, и другим интересующимся, честно глядя в глаза: в 44-м году, еще при Сталине, когда Тыва якобы «добровольно» в состав Советского Союза вошла, потому что плацдарм для разгрома Японии готовился...

---

---

— Хм, а чья это была территория?

— Это была Тувинская Народная Республика — буферное государство между Монголией и СССР...

— ...которое частью Советского Союза стать «очень хотело»...

— В общем, когда уже вопрос о разгроме Квантунской армии встал, Сталин, как многие мемуаристы пишут, на карту посмотрел: «А это что?». — «А это Тува». — «А чья она?». — «А ничья».

— Сюда ее!..

— Ну, и через несколько дней Великий Хурал — тувинский парламент решение о добровольном вхождении республики в Советский Союз, естественно, принял, а еще через некоторое время многие шаманы были расстреляны, лошадей для подвод реквизировали, и так далее, но я не об этом.

В 44-м году Сталин обещал там железную дорогу построить — дорог ведь не было совершенно, и мне как сенатору удалось (в том числе через Владимира Владимировича) решения добиться о строительстве железной дороги для связи с Селигерским месторождением, которое не­вероятно богатым является: уголь там очень дорогой, жирный. Ну, я оттуда ушла, а дорога так и не построена (улыбается) — хотелось бы знать, что с теми деньгами, которые выделены были, случилось...

---

---

— Вы Совет Федерации оставили, где одна уже против чего-либо голосовали: остальные все — за...

— Я против антиконституционных законов была, я ведь позицию свою высказала: за законы, которые прямо Конституцию нарушают, голосовать нельзя.

— Короче, в гордом одиночестве были и гордо оттуда ушли, а чем вы сейчас занимаетесь?

— Фондом Собчака — больше времени на это имею. Многотомное издание его работ выпустила, различные мероприятия, связанные с 20-летием Конституции, автором которой он был, проводила: это, собственно, и вся моя работа.

---

---

— Современная Россия вам нравится?

— Ну, это как о маме спросить. Мать всегда нравится — ты ее любишь, даже если она больна...

— ...а больна «мама»?

— Да, безусловно.

«НА ВОПРОС, КТО ТАКАЯ ЛЮДМИЛА НАРУСОВА, СПЕРВА ОТВЕЧАЛИ: «ЭТО ЖЕНА АНАТОЛИЯ СОБЧАКА», А ТЕПЕРЬ ГОВОРЯТ: «ЭТО МАМА КСЕНИИ»

— Думаю, вы себе этот вопрос не раз задавали: в нынешней российской политической конструкции Анатолий Александрович Собчак существовать смог бы?

— Ответить вам не могу, но сама себя часто об этом спрашиваю и думаю, что ему сейчас очень и очень трудно пришлось бы. С одной стороны, Анатолий видел бы, как многие демократические нормы, за которые он боролся, в том числе конституционные, попираются... Кстати, он одним из авторов закона о свободе слова был...

— ...основополагающего...

— ...в любой демократической стране, и мы на примере «Дождя» видим, как изощренно он нарушается. Честно сказать, иногда даже кощунственная мысль в голову мне приходит: хорошо, что...

— ...Собчак до этого не дожил...

— Да, хорошо, что всего этого не видит, ведь он на подъеме ушел: «Володя президентом будет! Ну наконец-то!»... В последнюю свою командировку в Калининград муж в качестве доверенного лица кандидата в президенты Путина отправился и оттуда до Владивостока собирался проехать, с людьми встречаться... Никто же не знал, кто такой Путин, а он его знал, как никто, он с ним работал, но Калининград первым и последним пунктом его агитационной кампании оказался.

---

---

— Это правда, что втайне от всех Анатолий Александрович о Сталине книгу писал?

— Ну, «втайне» — это потому, что о Собчаке предпочитали тогда не говорить. Он ее в Париже начал, в архивах, в том числе белоэмигрантских, работая...

Она не закончена была, и дописывать ее я не стала — на один уровень с Анатолием подниматься не считаю возможным... Это его рукопись...

— ...но вам ее читать интересно было?

— Вы знаете, я бы эту работу «Анатомия тоталитаризма» назвала, издатели назвали «Сталин. Личное дело» (книга вышла в начале 2015 года. — Д. Г.), но в ней показано, как не самый замечательный даже среди большевиков человек — серый, не шибко образованный, не очень интеллектуальный и интеллигентный на фоне таких, в общем-то, просвещенных людей, как Бухарин...

---

---

— ...Радек...

— ...Троцкий, всех под себя подмять сумел, огромный авторитет личной власти создал, страну на ручное управление перевел. Причины того, что Собчак стал эту книгу в Париже писать, разные, но он очень большое значение ей придавал, много над ней работал и окончить, увы, не успел. Ушел — и долгие годы даже дотрагиваться до этой рукописи я не могла.

Кстати, еще одна рукопись мужа осталась — «Советник трех президентов»: Анатолий Саныч советником Горбачева и Ельцина был и, видимо, считал, что советником Путина будет, — вот там только тезисные наброски были, а это, хоть и не завершенная, но книга. Все эти годы я думала, увидеть ей свет или нет, но последние два года поняла, что не случайно Собчак за нее взялся, не случайно написал то, что написал, и что ее издать надо. Предисловие к этой книге Ксения Собчак напишет.

---

---

— Думаю, еще лет 10-15 назад о ней говорили: «Это Ксения, дочь Анатолия Собчака и Людмилы Нарусовой»...

— ...ну, я же сказала: мы у нее детство украли...

— ...а сегодня, когда кто-то из молодежи спрашивает, кто такие Анатолий Собчак и Людмила Нарусова, им чаще всего, чтобы понятнее было, отвечают: «Это папа и мама Ксении Собчак»...

— Нет, интереснее всего со мной все-таки, потому что на вопрос, кто такая Людмила Нарусова, сперва отвечали: «А, это жена Анатолия Собчака», а теперь говорят: «Это мама Ксении».

— Вас это радует?

— Конечно!

— Как же Ксению вы воспитывали? Знаете, когда она «Дом-2» вела (я, между прочим, об этом ей говорил), я возмущался: «Ну как не стыдно? — дочь такого человека такую легкомысленную и пустую передачу ведет...», а когда она стала серьезно журналистикой заниматься, мнение мое изменилось, и я могу с уверенностью сказать, что более сильного интервьюера на территории СНГ не знаю...

— Ну уж? А Познер? Ее, кстати, с ним иногда сравнивают.

— Честно? Я Владимира Вла­ди­ми­ро­ви­ча уважаю, но он устаревает немножко...

— ...слишком осторожный...

— ...и анахронизмом слегка отдает — при том, что, безусловно, прекрасен...

— Ну, ладно, слышать о дочери хорошее мне приятно.

---

---

— Она образованна, много книг прочитала...

— Это — да, Ксюша с детства приучена, что любая свободная минута — это книга: видела, что мы так живем, и сама так делала. Нельзя же назидательно к этому при­учать: «Ну-ка садись читай!» (стучит кулаком по столу).

Как мы ее воспитывали? В любви — это был желанный, долгожданный ребенок, я ее в 30 с лишним лет родила. Как-то так вышло, что у меня и в первом браке детей не было, и потом не получались... Ну, Бог дал, и, вы знаете, мы ведь не случайно Ксенией дочку назвали, а в честь покровительницы Петербурга Ксении Петербургской (на Васильевском острове, на Смоленском кладбище, часовня ее есть). У меня, как у многих в то время, религиозность такая латентная, что ли, была: пока не приспичит, регулярных хождений в церковь не было, но вот когда проблемы возникли, старые люди посоветовали в часовню сходить и Ксении Блаженной помолиться. Прошло все благополучно, и, естественно, вопроса о том, как дочку назвать, не было — Ксения, покровительница Петербурга, ну и, конечно, никто еще тогда не знал о том, что именно ее отец Ленинград вновь Петербургом сделает.

---

---

— Здорово, правда?

— Здорово!

«У НАС С ДОЧЕРЬЮ БОРЬБА ДВУХ ЖЕНЩИН ЗА ОДНОГО МУЖЧИНУ ШЛА — НЕ НА ЖИЗНЬ, А... ОНА МЕНЯ К ОТЦУ РЕВНОВАЛА, Я ЕГО — К НЕЙ: В ОБЩЕМ, КЛУБОК ТОТ ЕЩЕ...»

— Конфликты с Ксенией у вас случались?

— Ой, конечно! И сколько! У нас очень напряженные отношения были, и Анатолий от этого безумно страдал, просил всегда: «Ну девочки, ну помиритесь — что ж вы так?», потому что мы с ней прямо искрили. Ну, дома муж редко бывал, и у дочки с ним отношения совершенно другие сложились, а у нас с Ксенией борьба двух женщин за одного мужчину шла — не на жизнь, а... Она меня к отцу ревновала, я его — к ней: в общем, клубок тот еще...

— Как вы относитесь к тому, чем она сейчас занимается?

— С гордостью. Ксения всегда очень независимой была, с детства, и муж даже говорил: «Не ломай ее, не заставляй — она абсолютно полноценная личность». Ну до смешного доходило — помню, когда она в очередной раз в школе что-то отвратительное сделала, я в школу пошла и в соответствующем настроении вернулась: «Вот, ты ее распустил, хоть раз выпороть надо...».

Она входит, муж так картинно ремень расстегивает: «Все, Ксения, я тебя выпорю — как можно было так поступить?», а ей лет 9 или 10 было... Она к нему подошла, руки в боки: «Эх ты, Собчак! А еще демократом называешься. На ребенка руку поднимешь?», и, вы знаете, у него такое лицо было — испуганное, обескураженное! Естественно, ремень уже в мою сторону полетел — как инициатора этой затеи: ну, умела она как-то так на него подействовать, что в итоге я крайней всегда оказывалась (улыбается).

---

---

— Я обсуждал с Ксенией то, что сегодня она в оппозиции к действующей власти, к Владимиру Путину, Дмитрию Медведеву — людям, которые близко с ее отцом дружили, — находится...

— Не к людям, а к системе, которую они пытаются в обществе внедрить, к претензиям на монополию власти у партии «Единая Россия», которую Медведев возглавляет, к тому, что парламент парламентом быть перестал, а стал департаментом Администрации президента или правительства и сущность парламента утратил, к тому, что законы, попирающие демократию, принимаются, к тому, что выборы в фарс превратились. Ксения именно против этого — не лично против Путина — выступает.

---

---

— Вам, более мудрой, более опытной женщине, не хочется предостеречь дочь: «Ксюша, в эти взрослые игры играть опасно, это может закончиться плохо». Тем более что уже обыск у нее был — она подробно мне об этом рассказывала...

— Я, конечно, могла бы красиво сказать, литературно, что одну жертву на алтарь Отечества уже принесла и для одной семьи этого достаточно, но... Ну вот как я могу всю жизнь учить дочь, что нужно говорить то, что ты думаешь, лицемерия не терпеть, фальши, вранья, за правду выступать, — и не давать это делать? Ее так отец воспитывал, так в семье у нас было заведено.

Ксюша уже взрослой девочкой была, старше 16 лет, когда ее отец, мэр пятимиллионного города, выборы с разницей в 1,02 процента проиграл — это один большой многоквартирный дом, и результаты он не подтасовывал, хотя административный ресурс имел и мог это сделать. И когда впоследствии, будучи сама наблюдателем, она столкнулась с тем, что за руку во время вброса бюллетеней на президентских выборах 12-го года людей поймала, это ее перевернуло.

Ксения увидела, какими методами у нас пользуются и что это на выборах не кого-нибудь делается, не где-нибудь, а тех, кто вместе с отцом ту драму с теми выборами пережили. Как же можно? — это несправедливо, нечестно! — и что я должна была ей сказать? «Ксюш, мы тебя честности учили, принципиальности? Ну, это учеба была, ты об этом забудь. Жизнь, она другая — приспосабливайся, молчи...». Неужели нужно было все, что мы ей дали, перечеркнуть? — но это значило бы семью нашу перечеркнуть, стиль жизни, воспитание наше, это значило бы Анатолия предать, понимаете?

«ДАЖЕ МЫ С АНАТОЛИЕМ НЕ ВСЕГДА В КУРСЕ БЫЛИ, ЧТО ПУТИН ПРЕДПРИНИМАЛ, ЧТОБЫ ИЗ КАКИХ-ТО НЕПРИЯТНЫХ СИТУАЦИЙ КСЮШУ ВЫТАСКИВАТЬ, А СЕЙЧАС, ДУМАЮ, КАКОЙ-ТО ЗАНОЗОЙ В ЕГО СЕРДЦЕ ПОЗИЦИЯ ЕЕ ВСЕ ЖЕ СИДИТ»

— Как думаете, Путин на Ксению — дочь своего учителя, которая не всегда лицеприятно о нем говорит, — обижен?

— Думаю, что да. Ну, «обижен» — это, наверное, слишком сильное слово...

— ...ну, ему от этого больно?

— Он, видимо, не всерьез ее воспринимал, гламурной «блондинкой в шоколаде», судя по ее экранному образу из «Дома-2», считал, хотя подспудно понимал, что она другая...

— Он ведь прекрасно в детстве ее знал...

— ...видел, что шаловливая, и даже мы с Анатолием не всегда в курсе были, что он предпринимал, чтобы из каких-то неприятных ситуаций ее вытаскивать, но здесь он недоумевал, скорее, а потом окружение услужливо ему вырезки из каких-то ее выступлений преподносило и едва ли не главной его противницей ее делало и радикалом, хотя радикалом она никогда не была и всегда говорила, что выборы должны быть честными и все должно быть по закону. Думаю, какой-то занозой в его сердце позиция ее все же сидит.

---

---

— Как все эти годы к многочисленным кавалерам Ксении вы относились?

— Терпимо.

— С пониманием?

— Ну, я уже вам говорила, что сама замуж в студенческие годы вышла, воспитанной тургеневской барышней была с провинциальными убеждениями, что отношения вообще только после брака возможны, но потом поняла, что если бы с моим первым мужем бок о бок, в одном доме, хотя бы месяца два прожила, никогда бы за него замуж не вышла. Поэтому я спокойно к этим ее ухажерам и связям относилась, понимая, что она в выборе и что, как в моем случае...

— ...не всегда с первого раза везет...

— ...выбирать из кого-то надо, и я знала, что она очень умная и замуж по любви выйдет. Каким бы рой олигархов вокруг нее ни был, если она не влюбится, замуж не пойдет, и я права оказалась, потому что дочь предпочла человека, в которого действительно очень влюбилась.

— Вам Максим Виторган нравится?

— Да, он мужчина, и я, наверное, впервые за почти 16 лет вдовства почувствовала, что в семье мужское плечо появилось, что Максим ряд проблем разрулить может, — это ощущение защищенности очень приятное.

— Ясно, а кто из женихов Ксении раньше вам нравился?

— Ну, Александр — я до сих пор его очень люблю...

— Шустерович?

— Да. Ну, как? — из сердца ж не вынешь... Я ведь его приняла уже — как члена семьи: вот, пожалуй, и все.

— Олигархи, которые руки вашей дочери добивались, к вам какие-то заходы делали? Может, подарки делали?

— Конечно! — дом в цветах утопал...

— А украшения, бриллианты?

— Нет, они понимали, что это может обратную реакцию вызвать, хотя попытки предпринимались.

— Это влиятельные были ребята?

— Очень (улыбается).

— И жизнь с ними связать Ксении вы советовали?

— Не-е-ет, зная Ксению, я понимала, что, даже если намекну: «А вот неплохо было бы...», она все с точностью до наоборот сделает.

«ЛЮДИ УДИВЛЯЮТСЯ: КАК ЭТО ВДРУГ КСЕНИЯ ТАКОЙ УМНОЙ СТАЛА, КАК ЭТО ТАК ПИСАТЬ НАЧАЛА? ДА ОНА ВСЕГДА ТАКОЙ БЫЛА, ПРОСТО ВЫ НЕ ВИДЕЛИ»

— Учитывая гены, которые в ней заложены, вы можете предположить, что в будущем, может быть, даже недалеком, блестящая политическая карьера ее ожидает?

— Ой (вздыхает), в современных наших условиях, думаю, нет: тут бы хоть работу журналистскую сохранить — в том ключе, в котором она стремится себя проявлять, а именно независимо. Знаете, меня даже как-то резануло, когда вы сказали: «Как дочь Собчака могла «Дом-2» вести?», но она всегда независимой была. Помню, когда школу оканчивала, отец хотел, чтобы на юридический поступала, а Ксюша отрезала: «Папа, таким юристом, как ты, я не буду, а хуже быть не хочу» — и все сама сделала. Ну и, естественно, без отца оставшись, который ни газопровода, ни нефтяной скважины ей не завещал, она понимала, что жить как-то надо, а привыкла жить хорошо. Пройдя кастинг (тайком от меня — никто ей не помогал), на телевидение пошла, потому что для ее возраста это самое доступное было. Не могла же она биржевым маклером устроиться или брокером, а вот на телевидении чувствовала себя уверенно, и вдобавок там очень хорошо платили.

Ксения ради денег на это решилась, чтобы ни от какого мужчины рядом, как очень многие московские девочки, которые ищут себе кого-то, кто квартиру купит и прочие блага обеспечит, не зависеть. Работать на телевидении было выгодно материально, а образ... Ну, знаете, что если бы ей в каком-нибудь сериале в роли молодой Надежды Константиновны Крупской, которая за молодым Ульяновым в село Шушенское едет, предложили сниматься, то и образ был бы другой, но ей образ «блондинки в шоколаде» и ведущей «Дома-2» предложили, которая отношения участников разбирает, и этот образ люди с ней самой отождествлять стали...

— ...что было ошибкой...

— Да! Думали, что она и сама такая, а потом удивляются: как она вдруг такой умной стала, как это так писать начала? Да она всегда такой была, просто вы не видели — она роль в рамках той функции, которая была ей отведена, играла и этим зарабатывала.

Часто я очень большого друга нашей семьи Кирилла Юрьевича Лаврова вспоминаю — актера известного...

— ...киевлянина...

— ...конечно, он по-украински замечательно говорил, вареники с картошкой и жареным луком любил. В свое время, давным-давно, он вора-рецидивиста в фильме «Верьте мне, люди» сыграл, несколько лет прошло, и Товстоногов решил спектакль «Перечитывая заново» о Ленине ставить, где Лавров должен был Ильича играть, так специальное решение обкома понадобилось, потому что «как это, он ведь вора-рецидивиста играл, а теперь — вождя мирового пролетариата?». И здесь ситуация подобная: почему это «блондинка в шоколаде» что-то вдруг про политику говорить стала? Просто это была одна, видимая, ее часть, а другая невидимой оставалась.

---

---

— Блондинка умной оказалась — кто же знал?

— Я знала всегда.

— Ксения подарки вам делает?

— Да.

— Украшения, антиквариат?

— Ну, если в Куршевель ездим — я при ней, в хороших гостиницах живем... Вот в Майами были: она там работала — вместе с Максимом русский Новый год вела, а я отдыхала.

— Хорошая она дочь?

— Замечательная!

— В заключение я не могу о ситуации в Украине вас не спросить...

— О, наконец-то, а то мы все про нашу политику да про нашу...

— Ну да, а ведь Украина тоже страна для вас близкая...

— Ну, разумеется...

«В БЛОКАДУ НЕ ТОЛЬКО СОБСТВЕННЫХ ДЕТЕЙ И КРЫС ЕЛИ — НИ ОДНОГО ВОРОБЬЯ В ГОРОДЕ НЕ ОСТАЛОСЬ, АКВАРИУМНЫХ РЫБОК ВАРИЛИ, КОТОВ, ПОЧКИ С ДЕРЕВЬЕВ СРЫВАЛИ...»

— Канал «Дождь», на котором Ксения работает, каждый день прямую трансляцию того, что происходит в Киеве, давал...

— ...как настоящим журналистам и подобает.

— Правильно, но у меня впечатление сложилось, что его вывод из кабельных сетей, в общем-то, не с тем был связан, что зрителям, на мой взгляд, невинный вопрос был задан...

— ...который, кстати, газета «Культура» и другие средства массовой информации давно уже задавали...

— «Нужно ли было сдать Ленинград, чтобы сберечь сотни тысяч жизней?» — невинный же вопрос, абсолютно!

— Ну, знаете, он неуместным был — именно в этот день, когда 70-летие снятия блокады отмечали...

— А я бы, например, его задал, потому что и себе его задаю, честно...

— ...и многие себе задают...

— Кутузов же французам Москву оставил — и ничего...

— Да, но такая пословица есть: «В доме повешенного не говорят о веревке», и именно в тот день, когда все мы цветы на Пискаревское кладбище несли, говорить это не нужно было, но, раз уж так вышло, задача журналиста — срез общественного мнения дать. 70 лет прошло — мы хотим знать, как люди сегодня думают...

— ...совершенно верно...

— ...стала ли человеческая жизнь не мусором, как для многих военачальников, а ценностью, и, может, не пренебрегать ею ради политических целей стоило, во-первых, а во-вторых, на мой взгляд, цинизма или оскорбления чувств самих блокадников никакого здесь нет: разве от них что-то зависело? Разве кто-то спрашивал людей, которые собственных детей ели...

— ...и крыс...

— Да, Господи, крыс! — ни одного воробья в городе не осталось, аквариумных рыбок в супе в первые месяцы варили, котов — любимцев, которые в семьях жили, — ели, а почки? В апреле листья на деревьях не вырастали: люди почки срывали и ели. Это страшная, беспрецедентная в истории трагедия, — не приведи Господь! — но разве ленинградцы, которые голодали, ее устроили? Давайте, кстати, фотографии тех времен Жданова, который городом руководил, посмотрим...

— Пышущий здоровьем толстяк...

— ...щеки, как у хомяка, — прекрасные обеды в столовой Смольного каждый день подавали. Это бездарность руководства к тому привела, что люди в такой ситуации оказались, а ведь они ничего не могли сделать: ни сдаться, ни бороться...

— ...старики, женщины, дети...

— ...поэтому вопрос этот не людей как-то оскорбляет — речь о том, правильно ли руководство поступило. Поэтому, конечно, это только повод «Дождь» прикрыть, потому что и газеты, и электронные СМИ такие опросы проводили. Это всего лишь опрос — да или нет, понимаете? Ну, я вот завтра опрос проведу: «Стоит ли Кутузовский проспект в центре Москвы переименовать, ведь Кутузов Москву сдал?».

— Предатель...

— Это история — она всегда все по местам расставляет.

— Канал «Дождь» из-за Украины, по-вашему, пострадал?

— Думаю, пострадал из-за того, что журналисты абсолютно независимую ведут политику. Украина — да, показ дачи первого зама руководителя Администрации президента Володина, который, насколько я знаю, очень его разозлил, — да, и вообще, этот канал — такое бревно, которое в глазу сидит и не дает смотреть на жизнь так, как власти нужно.

— После того как ушел из жизни ваш муж, немало уже лет прошло...

— ...16 в этом году исполняется...

— Скажите, сегодня вам без него пусто, одинокой себя ощущаете?

— Конечно, и я же не случайно вам сказала: моя нормальная человеческая жизнь 16 лет назад закончилась. Я то, что мне Богом отпущено, доживаю, но одна, и знаю, что это навсегда, но у меня дочка есть, а теперь уже и ее семья. О внуке мечтаю и даже знаю, как бы хотела, чтобы его назвали...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter